По странам и страницам: в мире говорящих книг. Обзор аудиокниг - Дмитрий Александрович Померанцев

Дмитрий Померанцев

По странам и страницам: в мире говорящих книг. Обзор аудиокниг

Несколько вступительных слов к книге Дмитрия Померанцева

Открывая эту книгу, мы отправляемся в кругосветное путешествие по сегодняшней мировой литературе, в самом буквальном смысле. Увлекательное и необычное путешествие.

Автор книги – Дмитрий Померанцев – филолог, профессиональный и увлеченный читатель, мастер чтения – читает в последние десять лет – только аудиокниги. Он слышит литературу, вслушивается в литературу, это принципиально важный момент – художественная литература – дело слуха.

Подчеркну – важно не то, что автор видит мир и текст не глазами, а то, какой широты и глубины его кругозор, как он транслирует прочитанное, как выстраивает связи в сегодняшнем чтении.

Аудиокниги уверенно вошли в нашу жизнь, а вот профессионального обзора именно аудиокниг – такого масштаба, объема и качества – пока еще не было. Это первая книга такого рода, и она во многом уникальна.

Дмитрий знает и слышит в своем информационном поле, в своем море/океане не только классиков и современников, но и всех лучших переводчиков современности, потому что сопоставляет варианты переводов в озвучке. Со многими переводчиками дружит и общается – потому что так нередко складывается его углубленная работа.

Мне кажется, он больше видит в литературе, чем мы, зрячие. У его письма, прочтений, откликов, рецензий – особое качество. Это живые, остроумные художественные тексты, и при широкой географии источников они составляют единый мир, воспринятый сердцем поэта-современника с памятью, уходящей в глубину веков. Яркое, необычное литературоведение и критика. Настоящая навигация в океане мировой литературы. Разве не здорово, что среди нас – живой Гомер читательского и литературного самосознания?.. Открывайте, читайте, удивляйтесь!

Марина Кулакова

Слепота – страшная сила

Жозе Сарамаго. Слепота / Перев. с порт. Александра Богдановского. – М.: Эксмо; СПб.: Домино, 2008

Представьте себе (это не спойлер – с этого книга начинается), что все ослепли. Все – от слова «вообще». Что при этом станется с бедным человечеством? Куда денутся его хваленые социальные институты, сдерживающие факторы, общественный договор? У нас один-то слепой, в ненужное время в ненужном месте очутившись, в жука в муравейнике превращается. А тут – все…

Картина не только страшная, но еще и достаточно неприглядная. Предельно жесткая, острая сатира, социальная антиутопия, горький сарказм, иногда как бы смягчающийся до беспросветно-черного юмора.

«Да он же просто издевается! Ничего святого для человека нет!» – воскликнут иные читатели. И будут неправы. Святое для Сарамаго есть, и это святое – человек. Более страстного и последовательного писателя-гуманиста со времен Максима Горького, пожалуй, и не назову. Помните Сатина? «Это звучит гордо – человек… Все для человека, все во имя человека». Вот и у португальца – тот же самый антропоцентризм. Да, очень горький, да, против шерсти и через боль и страдание, но это оптимистическая трагедия. Это гимн величию духа, прорвавшийся через крушение плоти.

Однако все это так и осталось бы обычной риторикой, банальным повторением общеизвестных истин, не облеки автор свое повествование в чудесные одежки магического реализма. К счастью, сделал он это просто виртуозно, ведь Сарамаго, подобно известному в меру упитанному шведскому мужчине в полном расцвете сил, еще и талантливый (я бы даже сказал: гениальный).

Да, он вытягивает свое повествование в одну непрерывную струну, будто герой-связист с катушкой на спине проволоку под огнем фашистов тянет. Но штука в том, что проволока эта – колючая. Цеплючая. И равнодушно и бездумно по себе скользить никому не позволит. Сарамаго напоминает этакого деда на завалинке, что неспешно и непрерывно толкует собравшимся вокруг ребятишкам сказку-быль обо всем на свете, включая смысл жизни и прочие проклятые вопросы бытия.

«Слепота» Сарамаго – это развернутая метафора, философская притча-иносказание в ярком фантике остросюжетного триллера. Первое для автора вполне традиционно, второе – весьма нехарактерно. И то и другое вышло на диво хорошо.

Отдельная песня – язык Сарамаго, за что поклон его русскому переводчику Александру Богдановскому Непрерывная игра слов, каламбуры, эпитеты, оксюмороны – все это превращает чтение в некое подобие филологических американских горок.

Ну, и парадоксальные философские максимы-афоризмы, которыми текст буквально наводнен… Как вам, к примеру, это: «Иногда для того, чтобы прозреть, нужно ослепнуть»? Это ведь не только фигурально, но и буквально можно понимать (о чем сам писатель, быть может, даже не догадывался).

Подытоживая вышесказанное, тем, кто не читал, – попробуйте. Возможно, не пойдет. Да что там возможно – обязательно не пойдет! А вы все равно. Несмотря на. Вопреки тому что.

Звуковую версию романа «Слепота» записала Ирина Ерисанова – диктор, хорошо известный большинству любителей аудиокниг в нашей стране.

Zdob si zdub

Гюнтер Грасс. Жестяной барабан/ Перев. с нем. Софьи Фридлянд. – М.: РИПОЛ Классик, 2019

Zdob si zdub, как многие из вас наверняка знают, в переводе с молдавского означает: «Бей в барабан». Кто-то спросит меня: а при чем здесь вообще Молдавия? Отвечаю: совершенно ни при чем – так, к слову пришлось.

Тема нашего сегодняшнего разговора – дебютный роман немецкого писателя, лауреата Нобелевской премии по литературе Гюнтера Грасса «Жестяной барабан». Так уж звезды сошлись, что начали мы сразу с тяжелой артиллерии: сначала – Сарамаго, теперь – Грасс.

Роман «Жестяной барабан» увидел свет ровно 60 лет тому назад, причем история литературы, пожалуй, еще не знала случая, чтобы начинающий автор заявлял о себе столь громко и уверенно. Гротеск, буффонада, фантасмагория – вот малый перечень определений, излитых несколько подрастерявшимися критиками на молодое дарование. Некоторые литературоведы усмотрели в книге прямое наследие средневекового плутовского романа. Лично мне сочинение герра Грасса представляется первой ласточкой взорвавшего вторую половину XX века «магического реализма», все признаки которого в книге налицо. При этом до «Ста лет одиночества» Гарсиа Маркеса оставалось еще целых восемь лет.

Несколько слов об авторе. Гюнтер Грасс вполне мог бы украсить собой эпоху Возрождения: прозаик и поэт, драматург и эссеист, скульптор и художник-график – он еще и в качестве джазового музыканта себя умудрился попробовать. При этом трудно себе представить фигуру более противоречивую. Последовательный антифашист, пацифист и социал-демократ, в юности он успел послужить в танковых войсках СС, куда по собственной инициативе перешел из гитлерюгенда.

Роман «Жестяной барабан» носит яркий антивоенный и антинацистский характер. При этом автор вовсе не скатывается к традиционной обличительной риторике – нет, он действует тоньше и гораздо эффективней, как бы